Конфликт отцов и детей

   один из главных мотивов экспрессионизма, за которым стоит конфликт поколений, что подтверждается биографическими данными многих экспрессионистов и их собственными свидетельствами. И.Р.Бехер* и Х.Фаллада (в своем раннем творчестве стилистически близкий к экспрессионизму), А.Броннен и Ф.Кафка*, В.Газенклевер*, Ф.Верфель*, Р.Зорге* и многие другие росли в атмосфере внешне благополучных состоятельных семей, в которых, тем не менее, они чувствовали себя угнетенными и униженными. Это ощущение бесчеловечности семейной обстановки нашло отражение уже в ранней лирике и драматургии экспрессионистов.

   В немецком искусстве эстетически ярким всплеском интереса к проблеме отцов и детей было на рубеже XVIII-XIX вв. творчество представителей “Бури и натиска”, выражавших новое самосознание молодого бюргерства, пытавшегося утвердиться в конфронтации с феодальной аристократией. На рубеже XIX-XX вв. “Будденброки” Т.Манна, “Друг Хайн” Э.Штрауса, “Под колесами” Г.Гессе, “Душевные смуты воспитанника Терлеса” Р.Музиля обыгрывают сходный конфликт: творчески яркий, незащищенный подросток - объект жестокой травли как со стороны родителей, так и воспитательных учреждений, породивших специфическую фигуру “прусского учителя”. “Школьные истории”, едва ли не на полвека, вплоть до 1920-х были излюбленным жанром, которому немецкая литература обязана многими шедеврами. В экспрессионизме подлинным героем произведения становится экзальтированный мятежный юноша, чье неприятие поколения отцов основано на поиске свободы и осознании бесчеловечности одряхлевших общественных порядков. Его гневные инвективы адресованы уже не просто родителям, но и в особой мере олицетворяемым ими порядку и власти, авторитаризму и деспотии. Семья, таким образом, предстает как воплощение ненавистного “душного века”. Свой протест Газенклевер в “Сыне”, Броннен в “Отцеубийце”, Верфель в пьесе “Виновен не убийца, а убитый”, как и многие другие, адресуют “отцам”, впитавшим в себя лжемораль буржуазной культуры. Спонтанный мятеж против губительной атмосферы отчего дома неотделим от стремления стать “другом мира”, обрести “всеобщее братство” и преодолеть изоляцию. “Письмо к отцу” Кафки глубже других раскрывает философскую, этическую, метафизическую подоплеку этого конфликта. Но несмотря на все страхи перед цивилизацией и ницшеанские сомнения в западной культуре, едва ли не для всех молодых экспрессионистов характерна вера в то, что “человек добр” (Л.Франк*). Этическая утопия резко контрастировала с подавляющим влиянием старшего поколения, “старой культуры”, семейного уклада, построенного на авторитаризме и подчинении, на жестоком прагматизме “отцов”. Мятеж против деспота-отца сопряжен с восстанием против бюргерских порядков. Это экстатический порыв к свободе.

   Вспышки ненависти к “отцам” особенно активны у поколения экспрессионистов, родившихся в 1880-х, для которых первое десятилетие XX в. стало решающим в творческом и духовном становлении. В реальных биографиях многих из них - Г.Гейма*, Г.Тракля*, Я. ван Ходдиса*, Р.Геринга*, Ф.Верфеля, В.Газенклевера, Й.Р.Бехера – были юношеские драмы, у некоторых - с убийствами и самоубийствами, лечением в клиниках для душевнобольных. И всегда рядом с мотивом несчастной любви или запрета любить стоит тираническая фигура отца. Отсюда столь частый мотив отцеубийства, пусть даже воображаемого, свидетельствующий об интенсивности переживания личных трагедий. В экспрессионизме отчетливо возникает культ юности: именно юноша, страдающий и угнетенный, тянущийся к добру и свободе, экзальтированный и неуравновешенный, становится героем экспрессионистской поэзии и драмы (как позднее героем “новой деловитости”* (“новой вещественности”) станет “мужчина”, вытеснивший экспрессионистского юнца с его экстазом и “криком”).

   Неприятие устоявшихся порядков объясняет, почему начало I мировой войны было воспринято многими экспрессионистами как выход из безвыходной ситуации. Приветствуя войну, молодые литераторы, художники не просто выражали националистические настроения (что также имело место), но и прежде всего свой протест против уходящего мира, включавшего авторитарность “отцов” - от кайзера до семейного и школьного деспота. Впрочем, уже к 1915 им стало ясно, что кровь они проливают во имя того же кайзера и того же ненавистного буржуазного порядка. Реальность войны оказалась для молодежи ужасной. Главная тема предвоенного времени - бунт против брутального “отцовского мира” - трансформируется: отныне эти молодые люди ощущают себя жертвами тех, кто послал их на бойню, что лишь усугубляет их ненависть. Сын, жаждущий свободы и любви, и морально осужденный им отец, - вот, по мысли Г.Гессе, две фигуры, доминирующие в творчестве молодых экспрессионистов. Старые этические нормы, как и их носители, представляющие старшее поколение, отныне кажутся абсолютно несостоятельными. Осознание краха довоенной культуры, морали, норм поведения и отношений усиливает у молодежи чувство того, что во всем виновато поколение отцов.

   После II мировой войны мотив неприятия “отцов” вспыхнет с новой силой - в литературе ФРГ, от В.Борхерта, выразителя настроений “обманутых и преданных сыновей”, оставшихся “на улице, за дверью”, - до “литературы протеста” 1960-х, связанной со студенческим и молодежным движением.

   Лит.: Expressionismus. Gestalten einer literarischen Bewegung/ Hg. H.Friedmann und O.Mann. Heidelberg, 1956; Der deutsche Expressionismus/ Hg. H.Steffen. Göttingen, 1965; Hohendahl P.U. Das Bild der bürgerlichen Welt im expressionistischen Drama. Heidelberg, 1967.

   И.Млечина