“Ма”

(“Ma”, “Сегодня”)

   журнал венгерских экспрессионистов (“активистов”), преемник “Тетт”*. Первый номер вышел 15.11.1916, последний - 15.06.1925. Журнал выходил с разной периодичностью; до июля 1919 - в Будапеште; после падения советской власти в Венгрии - в эмиграции в Вене (с 06.05.1920). Издателем и редактором был Л.Кашшак*, с февраля 1918 вторым редактором стал Б.Уиц*. Подзаголовок время от времени видоизменялся: “Активистский художественный журнал”, “Активистский общественный и художественный журнал”, “Литературный и художественный журнал” и т.д. Помещались в нем не только стихи, проза, но и литературно- и художественно-критические, а также публицистические статьи (последние часто даже преобладали). В 1920-х некоторые номера “Ma” для нелегальной переправки в Венгрию воспроизводились и под другими названиями (“365”, “Кортарш”, “Kortárs”, “Современник”). В 1918-1919 выпускались также отдельные “мировоззренческие номера”, наподобие листовок, обосновывавшие и разъяснявшие направление журнала, а в 1920-х - номера тематические. Так, в 1921 отдельный номер был целиком посвящен творчеству художника Л.Мохой-Надя; в 1924 - новейшему театру и музыке. В 1918-1919, при буржуазной и советской Венгерской республике, журнал проводил также свои агитационные вечера для широкого круга слушателей в столице и провинции.

   В журнале выступали все виднейшие представители венгерского активизма*: поэты, прозаики, публицисты - сам Л.Кашшак, А.Комьят* и др. и менее известные (Ш.Барта*, А.Сельпал, И.Шаллаи, Л.Кудлак); художники Б.Уиц, Я.Маттиш-Тойч*, Ш.Бортник и др. В 1917 часть сотрудников (А.Комьят, И.Лендел*, М.Дёрдь*, Й.Реваи*) покинула журнал, примкнув к коммунистам. В эмиграции в силу разных причин оставили журнал некоторые другие. Но в 1920-х появились и новые: литературный критик и переводчик Э.Гашпар, молодые поэты И.Форбат, А.Тамаш, Л.Ременик и самый талантливый - Р.Райтер. Кроме активистов, в венском “Ma” публиковались близкие тогда к дадаизму Т.Дери, Ш.Барта, к сюрреалистам - Д.Ийеш, а также стихи Р.Райтера конструктивистского характера. Это отвечало умонастроению и эволюции самого главы венгерского активизма, Кашшака, который выступал за искусство “синтетическое” - подразумевая не только разные его роды и виды, но и общеавангардистскую широту. Почерпнуть вдохновляющие эстетические стимулы стремился он как в экспрессионизме, так и в новых явлениях европейского авангарда вообще. С первого же номера в “Ma” воспроизводились гравюры, рисунки, картины не одних венгерских, но и зарубежных художников-авангардистов (в том числе - русских, например, Эль-Лисицкого. Работы И.Малевича, А.Родченко, В.Татлина представлены были также на венской выставке “Ma” в 1921 ). Так или иначе журнал знакомил и с манифестами сколько-нибудь значительных европейских авангардных (и близких к ним) движений и течений.

   Не только патриархально-этнографический псевдонародный венгерский академизм, но и сецессия, импрессионизм, даже символизм отвергались ради того, чтобы утвердить “бартоковскую” фольклорность, футуристский динамизм, кубистски необычный угол зрения, унанимистское влечение к общечеловеческому “единодушию”, верхарновско-уитменовское жизнеутверждение - и, конечно, действенно, “активистски” заостряемую экспрессионистскую этику человеческого братства, во имя все того же внутренне обновляемого, “революционизируемого” (Кашшак), человека. При этом отстаивалось единство стихийных, инстинктивных душевных движений (столь внятных у некоторых немецких экспрессионистов, а в вызывающе гротескном преломлении - у дадаистов) и направляющей, коллективистски ответственной мысли. Сами поэты и публицисты “Ma”, подчас абсурдистскими дадаистскими средствами выражая свою горечь, потрясенность вследствие падения советской Венгрии (таковы были некоторые “визуальные” стихи Кашшака начала 1920-х, издевательски алогичный “Манифест” - “Маnifesztum”, 1921 - Ш.Барты, стихотворения Л.Кудлака), вместе с тем жестко критиковали дадаистов за отсутствие позитивного начала (дадаизм - “негативная философия и мировоззрение агонизирующей эпохи” (И.Хевеши)). И перепечатанная журналом (1922) статья Р.Гюльзенбека “Дадаизм” привлекла внимание не в последнюю очередь некоторым отдаленным, но все же созвучием собственной социально-гуманистической этике (“дада нельзя вместить в параграфы [...] Дада - это и действие [...] Дадаист - самый раскрепощенный индивидуум из всех” и т.п.; “Dadaizmus”).

   Вопреки футуристской апологетике войны, авторы “Ma” последовательно противопоставляли самодовлеющему дадаистскому “негативизму” целеустремленно “революционизирующее” “непосредственное действие” (статья Кашшака “Активизм”, “Aktivizmus”, 1919. № 4). Но в понимании такого действия они расходились уже и с линией журнала “Акцион”, и с группой Комьята, и с самим коммунистическим движением. В первом же “мировоззренческом номере” “Ma”, в ноябре 1918, они, правда, заявили о недостаточности буржуазно-демократической республики и о своем устремлении к республике “коммунистической”. Однако под такой “республикой” подразумевалась не государственная, партийно-политическая власть, а развивавшее экспрессионистскую этику товарищеское единение. В диктатуре, в том числе пролетарской, в партийном руководстве Кашшак, Сельпал и другие усматривали лишь оковы для внутреннего совершенствования и свободы творчества. Как подчеркивалось в журнале, они поддерживают не партию и “партийное искусство”, а общую революционизирующую “дух” моральную перспективу: не внешнее и частичное, политико-экономическое, а полное - внутреннее - человеческое освобождение. Если бывшая буржуазная и социал-демократическая печать неустанно высмеивала в советской Венгрии 1919 активистов за “непонятность”, то неодобрение рабочей власти журнал Кашшака навлек, прежде всего, этой позицией. Правительство - в лице замнаркома просвещения Д.Лукача* - ограничилось, правда, лишь предостережением от иллюзии, будто подобное издание, не свободное от авангардистского “дилетантизма” (Лукач), может выражать государственную линию в области культуры. Руководитель же Социалистической партии (так в советской Венгрии 1919 после объединения с социал-демократами стала называться коммунистическая партия), Бела Кун, заявил, что новая литература достигнет подъема лишь благодаря “творческим силам пролетариата”, а не далекой от “пролетарского духа” “литературе "Ma"”, которая есть “плод буржуазного декаданса”.

   Но Кашшак и тогда, в своем “Письме Бела Куну от имени искусства” (“Level Кип Bélához a müvészet nevében”. “Ma”. 1919. № 7), ни на шаг не отступил от своей позиции, и в эмиграции тотчас ее подтвердил в обращении “К людям искусства всех стран” (“An die Künstler aller Länder”. “Ma”. 1920. № 1, 2) и в открытом “Письме молодым рабочим Венгрии” (“Levél a magyarországi ifjú munkásokhoz!”. № 3). В том и другом признавалась единственная диктатура: “диктатура Идеи”, одна главная задача: “освобождение не тел, а душ”; активизация самосознания не ради “классовых интересов”, а во имя “универсальных интересов человечества”. Эмпирическим политическим притязаниям журнал противопоставлял уже не столько более или менее отвлеченный идеал “нового человека”*, а конкретную волю “коллективного индивидуума”, то есть трудовых народов, объединяемых примером просвещенных, свободомыслящих личностей разных стран. Именно так разъяснял этот комплекс идей Э.Гашпар в статье “На пути к новой этике” (“Útban az új etika felé”. “Ma”. 1922. №2, 3). И если экспрессионистская устремленность к идеалу позволила венгерским активистам лишь отчасти принять дадаизм, то теперь из новейших эстетических течений более приемлемым показался им конструктивизм, который предлагал свою рациональную, хотя несколько абстрактно-техницистскую позитивную опору. Это направление популяризировали в “Ma” Э.Каллаи, сам Кашшак - в статье, необычное название которой, “Képarchitektura” (1922, № 1, 4), - можно условно перевести как “Образо-архитектура”. Иллюстрацией ее положений служили его же воспроизводимые в “Ma” живописные произведения: своеобразные планиметрические композиции. Целью этих, по выражению критики, “икон нового времени” (М.Белади) было символизировать всеобъемлющую целостность современного мира - и тем сообщить зрителю некий упорядочивающий созидательный стимул. В 1925 у Кашшака и некоторых его сотрудников появилась возможность вернуться на родину, и журнал прекратил свое существование.

   Лит.: A Ma facsimile kiadása. 1-4. кк. Budapest, 1971; JózsefF. Proletárforradalom, avangarde és tomegkultúra // Vár egy új világ. Budapest, 1975; Kassák L. Éljünk a mi idönkben. Budapest, 1978; Béládi M. Az avangard mozgalom// Kortárs. 1985. 1. sz.; JózsefF. A német és magyar aktivizmus problémalátásáról (1915-1922)// Mítosz és utopia. Budapest, 1995; Rothe W. (hrg). Der Aktivismus 1915-1920. München, 1969; Deréki P. Ungarische Avangard-Dichtung in Wien 1920-1926. Wien; Köln; Weimar, 1991.

   О. Россиянов