Катастрофизм

   важнейший элемент жизнеощущения и умонастроения экспрессионистов, нашедший яркое эстетическое воплощение в творчестве многих из них, особенно на раннем этапе развития течения. Апокалиптическое мировосприятие, в том или ином виде всегда присутствовавшее в искусстве, было весьма ощутимо в атмосфере “конца века” и стало для экспрессионистов одним из ключевых переживаний. Резко отторгая отживший мир и поколение “отцов”, они, вместе с тем, чувствовали внутреннюю несовместимость с темпами технической модернизации, изменением стиля и образа жизни. Создавался своего рода замкнутый круг: “старый мир” отвергался как бесплодный; с другой стороны, то, что приходило на смену отжившему - технологические новшества, машины, “мир чертежных досок”, мегаполисы с их социальными пороками и угнетением человека, - также вызывало резкое отторжение.

   В отличие от натурализма, и, тем более, футуризма с их оптимистическим отношением к прогрессу, экспрессионисты все глубже ощущали неизбежность грядущих катастроф. Прогрессирующая “экономизация” и механизация внешней жизни были равнозначны утрате собственного “я”, “распаду реальности” (Г.Бенн*). Едва ли можно назвать поэта, драматурга, прозаика, художника экспрессионистского направления, в чьем творчестве не возникали бы апокалиптические мотивы. I мировая война усугубила это мироощущение, добавив к пессимистическому восприятию происходящих в обществе процессов кровавый опыт “машинной войны”, в которой возросшая роль техники (новые виды вооружения, отравляющие вещества и пр.) усугубляла неотвратимость бессмысленной гибели. Во многих антивоенных стихотворениях и драмах экспрессионизма “конец света” предстает нередко как единственное, вытеснявшее любые оптимистические проекты изменения жизнеустройства.

   Ощущение распавшейся связи времен углубляет стремление изображать уродливое, извращенное, разлагающееся, передавая своего рода наслаждение распадом, создавая “эстетику безобразного”. В произведениях Г.Гейма*, Г.Бенна*, Й.Р.Бехера*, Э.Штадлера* и других поэтов варьируется мотив гниения, одряхления, мертвенной застылости мира. Во многом под влиянием культур-пессимизма ряда европейских философов (Ницше и Шпенглера прежде всего) возникает мотив гибели культуры, вытесняемой цивилизацией, которая превращает человека в бездуховное существо, не столько управляющее техникой, сколько управляемое ею. Но с этими мотивами чаще всего сочетается христианская надежда на спасение: судный день понимается как начало справедливого порядка вещей, особенно для страждущих и отверженных, как возможность обновления. В своем предощущении катастрофы многие экспрессионисты следуют библейским предначертаниям. Что же касается их социальных утопий, они редко обретают сколько-нибудь ясные контуры. Нередко катастрофическое жизнеощущение отделено от христианской традиции (например, у Я. ван Ходдиса*) и предстает скорее как продукт сознания эпохи. Стихотворения и драмы о гибели мира - свидетельство неудавшихся попыток экспрессионизма дать импульс обновлению и усовершенствованию человеческого рода и общественного мироустройства.

   Как это свойственно художественному сознанию экспрессионизма, построенному на антиномиях, мысль о приближающемся дне Страшного суда в разных преломлениях часто соседствует с социально-утопическими идеями избавления, воплощенного в солидарности и человеческом братстве*. Религиозная и социальная мотивация произведений часто неразделимы, как “распад” и “торжество” (“Verfall und Triumpf”, название раннего стихотворного сборника Бехера); амбивалентность экспрессионистского мировосприятия приводит к парадоксальному сочетанию катастрофизма и утопической надежды на спасение человека и человечества, уверенности в грядущей гибели всего сущего и мечты о “прекрасном новом мире”, где будет властвовать “новый человек”*.

   Лит.: SydowE. von. Das religiöse Bewusstsein des Expressionismus// Neue Blätter für Kunst und Dichtung 1. Januarheft 1919; Marcuse L. Ein bisschen Sinntflut// Expressionismus. Aufzeichnungen und Erinnerungen der Zeitgenossen. Ölten; Freiburg im Breisgau, 1965; Metzner G. Persönlichkeitszerstörung und Weltuntergang. Das Verhältnis von Wahnbildung und literarischer Imagination. Tübingen, 1976.

   И.Млечина