“Сумерки Человечества”

(“Menschheitsdämmerung”)

   одна из важнейших поэтических антологий немецких и австрийских экспрессионистов, выдержавшая до 1922 четыре издания (с изменениями и дополнениями) общим тиражом 20000 экз. Составитель антологии, издатель и критик К.Пинтус* дал ей подзаголовок “Симфония новейшей поэзии” (“Symphonie jüngster Dichtung”), который носит концептуальный характер, подробно разъясняемый в предисловии. По замыслу Пинтуса, каждый из 23 поэтов, включенных в антологию, имеет свой неповторимый голос и функцию (как каждый инструмент в симфоническом оркестре) и, хотя стихотворения в сборнике располагаются последовательно, “их нужно не разделять, а услышать вместе, одновременно, симультанно. Важно услышать созвучие поэтических голосов - для этого необходим симфонический слух. Тогда вы почувствуете музыку нашего времени, гремящие в унисон сердца и умы”. Концепция составителя отражала одну из главных характеристик экспрессионистского движения - его антирационализм и апелляцию к глубинам коллективного бессознательного: “Мы стремились расслышать мотивы и темы самой дикой и самой необузданной эпохи мировой истории”.

   Пинтус не стремился к полноте охвата всех представителей поколения 1910-х, отдавая предпочтение поэтам “самым самостоятельным и наиболее характерным, чтобы в книге могло возникнуть то разнообразие мотивов и форм, из которого - как луч из прожектора - струится духовная симфония разорванной общности нашего времени [...] Общий для всех радикализм вынуждает поэтов вступить в борьбу с человечеством идущей к концу эпохи и страстно пестовать новое, лучшее человечество”. Название “С.ч.”, по Пинтусу, скрывает двойственный смысл: это и “закатные сумерки”, пророчество грядущих “ночных” катастроф, но это и визионерская надежда на “предрассветные сумерки” перед “новым днем”. Размышления Пинтуса о характере переживаемой эпохи и о попытках искусства выразить и преобразить ее помогают понять идеалистические и утопические предпосылки течения; экспрессионисты, считает Пинтус, бунтовали “не из охоты к восстанию или бунту, но для того, чтобы в мятежном порыве совершенно уничтожить уничтожающее и уничтоженное, - и тем самым расчистить почву для целительного развития”. Как и футуристы (хотя существенно по-иному), многие экспрессионисты считали разрушение традиционного и унаследованного необходимой предпосылкой для созидания нового и лучшего.

   Антология состоит из четырех частей: “Падение и крик” (“Sturz und Schrei”), “Пробуждение сердца” (“Erweckung des Herzens”), “Призыв и возмущение” (“Aufruf und Empörung”), “Полюби человека” (“Liebe den Henschen”); стихотворения каждого поэта представлены не единым блоком, а разбросаны по частям, внутри частей, чем еще раз подчеркивается общечеловеческий характер экспрессионизма: “не личные обстоятельства и чувства, а человечество - вот подлинная бесконечная тема”. В то же время Пинтус стремился отобрать наиболее репрезентативные стихотворения каждого из поэтов. Для этого он снабдил антологию обширным библиографическим разделом, куда включил фрагменты автобиографий авторов (этот раздел значительно расширен в переиздании 1959), и кроме постраничного содержания сделал еще и сводное оглавление стихотворений, сгруппированных в алфавитном порядке входящих в антологию авторов, что позволяет легко найти все стихотворения того или иного поэта.

   В “С.ч.” опубликованы следующие немецкие и австрийские поэты-экспрессионисты: Й.Р.Бехер*, Г.Бенн*, Т.Дойблер*, А.Эренштейн*, И.Голль*, В.Газенклевер*, Г.Гейм*, К.Хайнике*, Я. ван Ходдис*, В.Клемм*, Э.Ласкер-Шюлер*, Р.Леонгард*, А.Лихтенштейн*, Э.В.Лоц*, К.Оттен*, Л.Рубинер*, Р.Шикеле*, Э.Штадлер*, А.Штрамм*, Г.Тракль*, Ф.Верфель*, А.Вольфенштейн*, П.Цех*. В послесловии к четвертому изданию антологии в апреле 1922 Пинтус характеризует “С.ч.” как “не только цельный, но и завершенный, заключительный документ этой эпохи”: “Пламя этого поколения вспыхнуло в мятеже против разлагающейся действительности и на несколько мгновений осветило будущее, но оно не увлекло человечество ни на великое деяние, ни на великое чувство”, сама же антология должна стать “свидетельством глубочайшего страдания и высочайшего счастья поколения, которое фанатически верило и хотело, чтобы другие поверили в то, что на развалинах общими усилиями тут же зацветут райские кущи”.

   Очевидна определенная субъективность Пинтуса в подборе авторов и расстановке акцентов. Он отдает предпочтение поздним экспрессионистам-“активистам”* (Р.Леонгард и К.Хайнике), более значительные авторы нередко представлены меньшим количеством стихотворений (И.Голль) или вовсе не представлены (П.Больдт*, Э.Бласс*, Ф.Хардекопф*), нет и молодых дадаистов, активно выступавших с 1916 (Г.Арп, Р.Гюльзенбек, Г.Балль* и др.), а также молодых последователей А.Штрамма, публиковавшихся в журнале “Штурм”*. К.Пинтус стремился представить экспрессионизм в “чистом” виде - как спонтанное выражение бунта и духовного смятения молодого поколения поэтов в период эпохальных общественных потрясений.

   Соч.: Menschheitsdämmerung. Symphonie jüngster Dichtung / Hg. Kurt Pinthus. Berlin, 1920; Menschheitsdämmerung. Ein Dokument des Expressionismus/ Hg. K.Pinthus. Leipzig, 1986; Lyrik des expressionistischen Jahrzehnts. Von den Wegbereitern bis zum Dada. Einleitung von Gottfried Benn. München, 1962; Сумерки человечества. Лирика немецкого экспрессионизма. M., 1990.

   Лит.: Gedichte der “Menschheitsdämmerung”. Interpretationen expressionistischer Lyrik. Mit einer Einleitung von Kurt Pinthus/ Hg. Horst Denkler. München, 1971; Allen Roy F. German Expressionist Poetry. Boston, 1979; Hucke K.-H. Utopie und Ideologie in der expressionistischen Lyrik. Tübingen, 1980; Körte H. Der Krieg in der Lyrik des Expressionismus. Studien zur Evolution eines literarischen Themas. Bonn, 1981; ПестоваН. Лирика немецкого экспрессионизма: профили чужести. Екатеринбург, 1999.

   А.Гугнин