Финляндский экспрессионизм

   в отличие от ситуации в других скандинавских странах, сформировался как художественное течение, но процессы его становления и эволюция в литературе и в изобразительном искусстве протекали относительно изолированно друг от друга.

   Экспрессионистские тенденции отчетливо проявились уже в начале 1910-х в живописи Т.Саллинена, одного из наиболее значительных финских художников нового времени, и Ю.Мякеля. В ранних работах Саллинена ростки экспрессионизма еще сочетались с национальными традициями и впечатлениями от фовистской живописи. Картина “Прачки” (1910), изображающая неуклюжие, угловатые фигуры двух крестьянских девушек, своей “грубостью” вызвала шумный скандал в прессе, как и позднее гротескный “Карлик” (1915), воспринятый как унижающий человеческое достоинство. 1916-1919, наиболее продуктивные годы в творчестве Саллинена, характеризуются заметной трансформацией живописной манеры, сближающейся с немецким экспрессионизмом: цветовая шкала становится темнее, в ней доминируют серые и коричневые тона, усиливается динамизм; мотивы стремительного движения преобладают в картинах “Скачки”, “Галопирующая лошадь”, “Субботние танцы” (все 1918), “Дьявольский танец” (1919). Вершина творчества Саллинена и всего финляндского экспрессионизма - масштабная композиция “Сектанты” (“Хихулиты”, 1918), изображающая исступленно молящихся фанатиков. Упрощенные формы, внутренний динамизм, свето-цветовые контрасты отразили не только детские впечатления художника, но и - косвенно - атмосферу I мировой войны.

   В 1916-1917 Саллинен возглавил художников, позднее (1918-1924) образовавших “Ноябрьскую группу”, преимущественно экспрессионистской ориентации. Их живопись характеризовалась сдержанностью формы и колорита и кубистской тенденцией. С этой группой связано творчество другого крупнейшего финляндского экспрессиониста М.Коллина, выступившего впервые в 1914. В жанровых композициях из народной жизни фигуры горожан, рабочих, портовых грузчиков, крестьян в поле, как правило, организованы в группы, тесно взаимодействующие с окружающей средой - улицей, сельским пейзажем, природой - небом, затянутым тучами, скалами, в которых нередко таится мрачная угроза, создающая драматическое напряжение (“Похороны на острове Кёкар”, 1914; “Уборка хлеба”, 1915; “Фабричные работницы”, 1916 и др.). Обобщенная, слегка примитивизированная манера, со склонностью к мрачному пафосу, сближает Коллина с Саллиненом и с немецкими экспрессионистами Э.Нольде*, О.Кокошкой*. Живопись, особенно пейзажи и женские портреты, другого участника “Ноябрьской группы” В.Росенберга, испытавшего влияние Э.Мунка*, отличают подчеркнутая деформация фигур и предметов и интенсивный темный колорит.

   Экспрессионистские традиции Саллинена и “Ноябрьской группы”, прервавшиеся к середине 1920-х, когда возобладали тенденции “новой деловитости”* (“новой вещественности”), возродились к концу 1930-х в отмеченном стихийным темпераментом искусстве Ю.Сааринена, чьи пейзажи и натюрморты отличаются мощью и интенсивным колоритом. Период творческой активности Сааринена приходится на 1938-1948. Участие в выставках в Швеции и Норвегии накануне II мировой войны принесло ему широкую известность. После войны экспрессионистскую эстафету подхватила “Октябрьская группа”, первоначально возникшая в 1934 и возобновленная в 1945. Она стала своего рода ядром “неоэкспрессионистского” движения, с которым связано творчество участника группы А.Канервы и ряда других живописцев: М.Марккулы, Э.Энрута и О.Маттаса.

   Начало литературному авангарду в Финляндии положил поэтический дебют в 1916 Э.Сёдергран*. В том же году дебютировала Х.Ульсон, ставшая глашатаем нового движения. В 1922 к ним присоединился энергичный Э.Диктониус*, и тогда же вышло семь номеров двуязычного журнала “Ультра” (“Ultra”, на шведском и финском языках), ставшего на короткое время форумом современной литературы. На этом этапе к ним примкнули также Г.Бьёрлинг и Р.Энкелль, лишь недолгое время и только отдельными гранями своего творчества соприкасавшиеся с экспрессионизмом. На исходе десятилетия, в 1928-1929, вышло четыре номера шведоязычного журнала “Quosego”: “Журнал для нового поколения”, продолжившего линию своего предшественника. Свои страницы для распространения авангардистских идей предоставляла также социал-демократическая газета “Арбетарбладет” (“Arbetarbladet”, “Рабочий листок”), в которой активно сотрудничал Диктониус. Финляндский авангард выходил за рамки собственно экспрессионизма и питался различными исходившими из континентальной Европы импульсами - дадаизмом, футуризмом, имажинизмом и др., поэтому его нередко называют “шведо-финляндским модернизмом”, “динамизмом”, но становление его, особенно в первой половине 1920-х, проходило под знаком экспрессионизма.

   При всех индивидуальных различиях, молодых литераторов объединяли бунт против старшего поколения, радикальный разрыв с литературной традицией, борьба за обновление поэзии. Главной для них стала идея “динамизма” - движения, вечного спонтанного развития бытия, восторженная устремленность в будущее и жажда революционных преобразований. В своей поэтике они обращались к свободному стиху, многозначной символике, гротеску, спонтанной ассоциативной образности, стремясь к освобождению творческой фантазии от диктата реальности, к усилению субъективного элемента. Вслед за немецкими экспрессионистами их привлекали дионисийство и идея “сверхчеловека” Ф.Ницше, интуитивизм А.Бергсона, универсальный космизм У.Уитмена, а также русские символисты и футуристы (которых Сёдергран могла читать в оригинале), дадаизм, оказавший заметное влияние на Диктониуса и Бьёрлинга, американские поэты Э.Л.Мастере, Э.Паунд и К.Сэндберг, переводы из которых Диктониус включил в свою антологию “Молодое море” (“Ungt hav”, 1923).

   С 1918 Ульсон регулярно выступала в печати как эссеист и публицист, пропагандируя новые идейные и культурные течения Европы. Она стала ведущим критиком в журнале “Ультра”, выпустила сборник эссе “Новое поколение” (“Ny génération”, 1925), служащий важным источником фактических сведений по истории модернизма в Финляндии. Ульсон проповедовала неустанное поступательное движение, идеи космополитизма и коллективизма, ей не были чужды антиинтеллектуализм и религиозная мистика. Ей принадлежат эссе, посвященные Ф.Ницше, У.Уитмену, Дж. Джойсу, П.Лагерквисту*, А.Блоку, К.Бальмонту. Важная заслуга Ульсон - постоянная духовная и материальная поддержка Сёдергран и утверждение ее истинного литературного масштаба. Первой в Финляндии Ульсон приветствовала и поэтический дебют Диктониуса, высоко оценив его сборник “Мой стих” (1921). Более скромное место занимает художественное творчество Ульсон 1920-х: экспрессионистские романы “Женщина и милосердие” (“Kvinnan och nâden”, 1919) и “М-р Иеремиас в поисках иллюзии” (“Mr. Jeremias söker en illusion”, 1926), остро критичные по отношению к буржуазным культурным ценностям. Важные мотивы произведений Ульсон - одиночество человека и его спасение в приобщении к коллективу, мистерия смерти как высшая точка существования и слияние с бытием.

   Творчество Сёдергран и Диктониуса - наиболее яркое проявление экспрессионизма в финляндской поэзии 1920-х. Обоих поэтов роднит дионисийский экстатический культ жизни во всех ее проявлениях, чувство космического единства мироздания и человека, макро- и микромира. Поэзия Сёдергран представляет идеальную, очищенную от бытовой конкретики, форму витализма и утопической мечты. Диктониус, как бы подхвативший у Сёдергран эстафету динамизма и витализма, нередко воспринимается как ее поэтический антипод. Его образы гораздо более конкретны, материальны и весомы, устремленность ввысь, в небо неотрывна от укорененности в земле. Поэтический стиль его, более жесткий и грубый, создает ощущение угловатости и “колючести”; язык подчеркнуто “непоэтичен” и будничен.

   У Бьёрлинга с экспрессионизмом связаны стихотворные сборники первой половины 1920-х. В “Покоящемся дне” (“Vilande dag”, 1922) мотив экспрессионистского “крика”* еще отчасти смягчен позднеромантической устремленностью в бесконечность и элегическим одухотворением природы. В стихотворениях в прозе, “песнях-штурмах” и афоризмах сборника “Крест и обет” (“Korset och löftet”, 1925) звучат отчаяние и отвращение, проклятия эпохе и обществу, царит “гротескный хаос” и - в противовес этому - слышится отзвук утопического “дня, который грядет”. В предисловии к сборнику Бьёрлинг, исходя из релятивистской философии морали Ницше и Бергсона, строил свою динамическую концепцию безграничного, “незавершенного” и непрерывно меняющегося бытия и ограниченных возможностей языка. Задача искусства - выражать “борьбу безграничного с ограниченным”. Его выводы о необходимости “развоплощения” языка и его структур, его принцип “незавершенного синтаксиса” или “синтаксического бунта” выходят далеко за пределы экспрессионистского творчества. Постепенно Бьёрлинг пришел к дадаизму (сборник с эвфоническим названием “Кирира!”, “Kirira”, 1930 и др.).

   Энкелль, наряду с Ульсон, выступал в 1920-е в первую очередь как проницательный и энергичный теоретик и защитник экспрессионизма, обладающий “самым острым пером” в группе. Он - автор статей и эссе в “Quosego” и книги “20 лет молодой поэзии” (“20 âr ung dikt”, 1936), а также составитель антологии “Современная шведо-финляндская лирика” (“Modärn finlandssvensk lyrik”, 1934). Подчеркивая роль свободной ассоциативной образности, Энкелль сформулировал один из основных экспрессионистских принципов: поэзия “строится на отборе образов, стремящихся воспроизводить не внешнюю действительность, а движения души”. В “модернизме” он видел стремление к более непосредственному выражению жизни нервов: “в модернистской поэзии образ обращается непосредственно к зрению и чувству”. Однако в собственном поэтическом творчестве Энкелля (сборник “Счастье флейтиста”, “Flöjtblasarlycka”, 1925) преобладает лирика природы и любви в почти импрессионистических, акварельных полутонах.

   Шведоязычный финляндский экспрессионизм оказал сильное влияние на становление и развитие шведских поэтов-“примитивистов”, опубликовавших в 1929 антологию “Пять молодых” (среди них - А.Лундквист и Х.Мартинсон), и на молодых финноязычных поэтов из группы так называемых “пламеносцев” (“tutenkantantajat”), в том числе на К.Вала.

   Финляндской композиторской школе с ее глубокими корнями в фольклоре, в эпосе, с ее тягой к гармоничному и взвешенному, в целом чужда сущность экспрессионизма. Некоторые скандинавские исследователи, правда, усматривают “экспрессионистские нюансы” в музыке основоположников финляндской композиторской школы - Л.Мадетоя, С.Палмгрена и даже Я.Сибелиуса, ссылаясь, как правило, на Четвертую симфонию последнего (1911). Однако первым “чистым экспрессионистом” в финской музыке можно считать Диктониуса, горячего поклонника А.Шёнберга*. Наибольшую известность получил его вокальный цикл “Вокруг обнаженных ветвей ореховых деревьев” (“Kring valnötsträdens tomma grenar”, 1918, на стихи В.Экелунда). Своеобразными фигурами в финляндской музыке начала XX в. явились Э.Пенгу, родившийся в Петербурге, но затем переехавший в Финляндию, и М.Пергамент, родившийся в Гельсингфорсе, но переселившийся в Швецию и чаще рассматриваемый как шведский композитор. Обоих в начале XX в. называли в Финляндии и Швеции “модернистами”, “экспрессионистами” и т.д. Оба они были “аутсайдерами”, оригинальным образом соединившими в своем творчестве русскую, французскую и австро-немецкую музыкальные традиции, дистанцировавшись от романтической “калевальской” традиции, заложенной Сибелиусом. Пенгу, однако, отрицал всякое влияние экспрессионизма на свое творчество, хотя техника его музыкального письма иногда внешне напоминала нововенскую. Пергамент действительно активно интересовался творчеством Шёнберга и др. представителей “новой венской школы”, отчасти используя их опыт в своих произведениях. Его творчество окрашено в основном в трагические тона, многие произведения носят антивоенный характер или посвящены трагедии холокоста, в том числе “Rapsodia ebraica” (“Еврейская рапсодия”, 1935), созданная под впечатлением расистских акций нацистов в Германии и основанная на народных мелодиях. Наиболее известное его произведение - “Еврейская песня” (“Den judiska sängen”, 1944). Часто обращался Пергамент и к шведской народной музыке (“Шведская рапсодия”, “Svenska rapsodin”, 1941 и др.). В 1950-е Пергамент увлекался додекафонией, которая, однако, к этому времени давно утратила связь со своими экспрессионистскими первоистоками. В целом в творчестве Пергамента сочетаются самые разные стилистические элементы, что скорее позволяет говорить о нем как о мастере полистилистики.

   От нововенского экспрессионизма воспринял технику музыкального письма Э.Бергман, подчинивший ее, однако, иным художественным целям. В “Песнях одиночества” (“Ensamhetens sânger”, 1947, на стихи Э.Сёдергран) он обратился к форме “шпрехгезанга” (“Sprechgesang”) - речевого пения, однако - в соответствии с текстовым содержанием “Мечты великого Вишну” - приблизил ее к индийской народной манере пения. Используя в ряде произведений додекафонию, Бергман сделал ее чрезвычайно красочной и спокойно уравновешенной (“Aubade”, “Утренняя серенада”, 1958), при этом проявляя себя как неоимпрессионист, но не экспрессионист.

   Характерным признаком финляндского экспрессионизма в целом, при всех его заимствованиях из немецкого и австрийского экспрессионизма, а также из французского кубизма и фовизма, итальянского и русского футуризма, англо-американского имажинизма и др. художественных течений начала XX в., остается его подчеркнуто национальная самобытность - прежде всего в выборе исконно народных мотивов и в ориентации на фольклорные традиции, в том числе на “примитивизм” формы.

   Лит.: Enckell О. Den unga Hagar Olsson. Helsingfors, 1949; OkkonenO. Die finnische Kunst. Porvoo; Helsinki, 1950; Laitinen K. Finlands moderna litteratur. Konturer, huvudlinjer, résultat 1917-1967. Helsingfors, 1968; Ekel und L. Rabbe Enckell. Modernism och klassicism under tjugotal och trettital. Stockholm, 1974; Enckell M. Under bestandighetens stjärna. 1986; МякиненТ., Нумми С. Música fennica. Helsinki, 1965; Безрукова M. Искусство Финляндии. M., 1986; Мишин А.И. Творчество Эльмера Диктониуса и проблемы шведоязычной литературы Финляндии. Петрозаводск, 1987; Расцвет модернизма в скандинавской живописи 1910-1920/ Red. C.T.Edam, E.Samuelson. Uddevalla, 1989; Русская и финская музыкальные культуры. Сборник статей. Вып. 1-4. Петрозаводск, 1989-1995; Карху Э. История литературы Финляндии. XX век. Л., 1990; Музыка Севера. Петрозаводск, 1994.

   А.Мацевич (литература и изобразительное искусство), Н.Мохов (музыка)